– Прости. Нет. Сейчас посмотрю почту. Будут вопросы – наберу.

– Договорились. Ты когда в Хабаровск?

– С обеда, наверное, рвану. Чтобы засветло доехать. И, Алмаз… Спасибо.

– Было б за что.

Убирая трубку в карман, следователь с досадой подумал, что поездка в Хабаровск станет потерянным временем. Охотничий азарт не ушёл, но столкнувшись с такой масштабностью, изрядно поутих. Хищник, за которым намеревалась бежать гончая, мог оказаться не волком, а драконом.

Но не противоречить же князю!

Глава 7. Сердце в руках

Я пророк, вообще, или где? Что за закидоны с полем? Хочу показываю, хочу не показываю – так, что ли? А как же “и духи пророческие послушны пророкам?” или как там правильно говорила Ирина Олеговна? Как насчет её слов, что поле не обладает сознанием? Вчера оно попросту отключилось без всяких видимых причин, а ночью включило прямой эфир с Глебом. Эту нить подсвечивает, другую посмотреть не дает. Как с ним себя вести?

Складывалось впечатление, что поле поставило себе задачу максимально понятно и полно донести до моего понимания, что помощи ждать неоткуда – все, мол, заняты. У Яо гражданская война полыхает, Самойлова припахали на расследование убийства какого-то учёного. Князь, наверняка, весь в большой политике – разгребает последствия моего исчезновения. Так что давай-ка, мол, сам, Антошин.

Да чёрт! Я ещё с первого видения это понял – зачем повторяться? И так ни на кого не рассчитываю особо!

Девка эта ещё, бешеная!

Вчерашняя сцена с инкой до сих пор не шла у меня из головы. Вреда своими коготками она мне не причинила, да и не могла – мой щит винтовочную пулю держит, что ему какая-то психованная? Но сам факт: кинулась на меня она явно с намерением выцарапать глаза! Не закройся эфиром, хрен бы справился с этой бешеной кошкой! И главное, с Домиником тихо сидела, глядела с ненавистью, но убить не пыталась, хотя именно он, а не я, её враг. Мне тогда с чего такая честь? И выкрики ещё эти – предатель! Я что, на её стороне был, а потом нож в спину вонзил! Нет, так-то согласен, нехорошо с ней вышло, но не по моей вине! Не только по моей, точнее.

В общем, вчера я полежал некоторое время, послушал её вопли, после чего влил в руки оранжевый аспект и аккуратно снял девчонку с себя. Ещё некоторое время подержал её за плечи, извивающуюся как змея, а когда понял, что успокаиваться она не собирается, закатил ей пощечину. Хлесткую, но без применения силы. Инка вытаращилась неверяще – тоже мне принцесса! – и разрыдалась. В таком виде я и передал её монахам, с интересом наблюдающим за сценой, но не делающим попытки вмешаться. Буркнул: “Довели девку, дуболомы!” – в ответ на вопросительный взгляд Доминика и ушёл в келью.

Попытался читать, но строчки плыли перед глазами, отказываясь выдавать вложенный в них смысл. Несколько раз пытался обратится к дару, однако тот продолжал меня игнорировать, словно я и его чем-то обидел. В итоге провалялся в постели до конца дня, размышляя о случившемся и строя идиотские планы побега.

Ночью поговорил с двойником, который ничем помочь не смог, а поведение индианки охарактеризовал иронично: “Понравился ты ей, подменыш! Не ищи логики в поведении женщины!” Тот ещё помощник, другими словами!

И только на рассвете, когда я безо всякой надежды скользнул в поле, оно соизволило отозваться. Да и то – не давая мне никакого выбора затянуло в нить Самойлова! В общем, я, вроде, и рад был возвращению поля, но и злился на него. Точнее, не так – пытался понять как вообще к нему относится. Считать его разумным или всё-таки себя – идиотом? Обе версии набрали одинаковое количество эсэмэсок в онлайн голосовании.

А ведь была ещё одна странность – реакция поля на кипу…

Продолжая валяться в постели, я восстановил в памяти узор. Пробежался внутренним взором по узлам, отмечая, что понимаю вложенный в них смысл, и в который уже раз чертыхнулся. “В око-пака их ждёт лишь бесконечный холод и голод…” И что всё это должно значить? Цитата из священных текстов инков? Предупреждение? Ни фига не понимаю!

Очевидно, чтобы во всём разобраться, мне нужно заставить бешеную инку начать со мной разговаривать. Чёрт с ней с дружбой – врагами не будем, и то хлеб!

– Альдо! – крикнул я в стену, зная что мой надсмотрщик бодрствует и всё слышит. – Я хотел бы встретиться с отцом Домиником.

За стеной скрипнула кровать, и через несколько секунд на пороге появился видящий.

– Магистру нездоровится, – уведомил он меня. – Если у вас ничего срочного, лучше не беспокоить его сегодня.

Ага, щас! Буду я тут валяться и накручивать себя до полной потери адекватности, пока доминиканцу, видите ли, нездоровится! Не-не-не, я не сплю – никто не спит!

– Это связано с его заданием, Альдо. Ему будет интересно. Давайте навестим больного. Апельсинов ему по дороге нарвём.

Шутки итальянец не понял, но спорить не стал. Отвел меня к саду и с удивлением наблюдал, как я заворачиваю цитрусовые в подол рясы. Лучше бы, конечно, в пакетик, но откуда у них? Дикари!

Тень провёл меня через монастырскую территорию, остановился у неприметной дверки в стене основного строения и постучал. Молча кивнул на меня, когда дверь открыл пару раз виденный ранее монах. Дождался, когда тот кивнет в ответ – обет молчания у них обоих, что ли? – и сделал приглашающий жест, входи, дескать.

Падре лежал в комнате, чуть большей по размерам, чем моя келья. Чистенько, но бедненько. Зато здесь даже полноценное окно было с занавеской, не то что бойница под потолком в моей камере. Центр помещения занимала большая кровать, на которой, белый на белом, лежал магистр ордена. Выглядел он очень плохо. Так, словно все его годы внезапно подкрались и напрыгнули на старика. Сердечный приступ?

– Что с вами стряслось, падре? – спросил я, приблизившись к ложу. С искренним беспокойством, между прочим! А ну как ещё помрёт, болезный! От этого я хотя бы знаю чего ждать, а вот каким будет его сменщик? Может я тому и не нужен буду. Скажет Тени – кончай его, Альдо. Вот хохма будет! Все планы насмарку!

Доминик слабо улыбнулся, будто прочитав мои мысли. Вялым движением кисти пригласил подойти ближе. Прошелестел едва слышно:

– Попытался получить ответы от инки…

Я вскинул брови, демонстрируя непонимание, хотя, кажется догадался, что пытался провернуть старикан. Подсадить в голову девчонке тот же блок, что и мне! Да только не вышло у него ничего, похоже. Инка оказалась тем ещё подарком и дала магистру отпор. Держа на лице сочувственное выражение, я мысленно простил девчонке вчерашнее нападение.

– Производственная травма, выходит… – с серьёзным видом покивал я. И добавил с лёгкой укоризной в голосе: – Может, всё-таки, с ней по доброму попытаться?

– Как вы, Игорь? – растянул губы старикан.

Туше!

– Зачем вы пришли? Мне тяжело говорить.

– Ночью было видение, подтверждающее тот факт, что у девчонки есть нужная мне информация.

– Действительно?

А ты проверь!

– Да. Я хотел бы ещё раз поговорить с ней. Попробую сыграть на том, что я тоже пленник. И ещё есть идеи.

– Не боитесь?

Вот язва старая! Издевается!

– Справлюсь, – без выражения ответил я. – Знания у девчонки есть, иначе бы поле не показывало её мне с такой настойчивостью.

– Что вы видели, Игорь?

– Сложно так объяснить падре. Относительно девчонки поле работает не как обычно… Разрозненные образы и тому подобное. Я скорее догадываюсь о чём-то, чем понимаю.

– Кровавый дар, – прикрыл глаза Доминик, будто это всё объясняло. Хотя, может это и правда всё объясняло? Всяко католики про инков знали больше, чем мой двойник, не помнящий ни дат, ни имён действующих в той истории лиц. – Попробуйте, Игорь.

Когда я положил на тумбочку возле кровати зелёные апельсины – ну нет тут других! – брови старикана взлетели вверх.

– Что это?

– Апельсины.

– Зачем?

– Чтобы вы выздоравливали.

– Как это поможет?

– Витамины, святой отец, витамины! – я наставительно поднял указательный палец, потрепал больного по плечу и вышел. Ничего-то они в своих Европах не понимают!